Яната Попович

 А это же ответственность!

Изучаю, читаю, перевожу.

Попалась на глаза поучительная история.

В поездке не пригодится, а если пропадет – будет обидно.

Поэтому слушайте.

«Вы конечно же знаете, что Окситания – родина трубадуров.

Трубадуры такие себе моложавые нахлебники при знатных домах, которые харчевались за счет хозяина, в ответ же развлекали при застолье пением на стихи собственного сочинения.

Пели трогательные песни про лямур-тужур, про то, что не смей бабу по голове копьем и в койку, изволь в начале пострадать и стишки ей пописать, а учитывая, что речь идет о средневековье и тамошние плоховымытые и небритые бабы были к такому нежному обращению не привычные, трубадур в доме был, как Михайлов или Винник в телевизоре сегодня.

Короч - все бабы замка считали, что пел он только про неё. Именно она его волчица. Которую никто не понимал, ни муж, ни брат и не отец, а он понял.

И, что характерно, чем муж дольше в крестовом походе, тем пронеёшнее это про неё.

Итак, главный герой повествования - трубадур Гильом де Кабестань, естественно бедный, но так же естественно молодой и благородный, прибился к замку Раймунда Руссильонского, окситанского графа, проживавшего в Перпеньяне.

У графа была молодая жена - Маргарита, и, если верить домашним летописцам графа, красивая.

Но кто ж скажет про жену шефа – кривая, беззубая, а в платье мышь?! Никто, если хочешь и дальше иметь кров и пропитание.

Так вот.

Эта молодая Маргарита, услышав средневековый аналог «девчонка, девчоночка, темные ночи, я люблю тебя девочка очень….» поняла, что до его песни и не любила в принципе никогда, и не жила.

Что муж ее постылый, этот докучливый граф, чурбан есть неотёсанный, не то, что радость ясноглазая Гильомушка, так складно все о любви разъяснивший, соловушка медовый.

И давай она Гильомушку подарками дорогостоящими привечать, да телесами своими угощать.

Гильом понял, что поймал бога за бороду, устроился на отличненько.

Хозяин кормит и от лихого врага защищает (что в средневековье не кот начхал как важно, времена суровые), хозяйка дает все что надо (во всех смыслах этого слова), а ты знай пой да дальше дуре в уши лей про суровую женскую долю.

Как-то на очередной пьянке Маргарита при всех, уже набравшись видно хмельного местного мальбека, попросила спеть «мою любимую песню про любовь, вон ту вон, где про родинку на попе».

Гильом перетрухнул изрядно, потому что как из песни можно понять чья, собственно, попья родинка в песне, но спел.

Граф смекнул, что не он один про родинку то в курсе.

Подозвал к себе на тет-а-тет Гильома, уточнить откуда инсайдер.

Гильом понял, что сейчас будут бить, возможно даже больно, возможно даже мечом по шее, а это чревато последствиями в виде отсутствия необходимости в жабо.

И наплел уже без музыки, с перепугу, что это ж он про сестру Маргаритину, Агнессу, что, мол, давно с ней, со свояченицей графа, шашни мутит, а муж свояченицы знатный рогоносец.

Вот об этом и песня.

«И что у Агнески то тоже родинка на жопе?» спросил сомневающийся граф.

«А что и у только Вашей Маргариты тоже?» деланно удивился Гильом.

За что получил подзатыльник от графа, типа «не твоего ума дела жопа моей жены».

Но успокоился, удовлетворившись версией про свояченицу.

И все было бы хорошо, если бы не одно НО!

Граф вечером перед сном рассказал жене про то, что их трубадур с ее сестрой шашни мутит, и что это про ее, Агнешкину, родинку на жопе песня была.

Судьба-злодейка посмеялась над всеми участниками драмы, тем, что у Агнессы таки реально была такая же родинка, как и у сестры.

И Маргарита об этом знала.

У Маргариты сорвало от ревности крышу моментом.

С самого утра она потребовала Гильома объясниться.

Он как мог увещевал безумную женщину, что просто очень хотел, что бы его голова и дальше составляла единое целое с телом, поэтому и оболгал Агнессу, а любит то он Маргариту, и петь и любить (жить и жрать) будет только о ней и у нее.

Маргарита сказала «хорошо, но только спой вечером песню о любви ко мне, так что б это была «фактическая песня, окончательная песня, броня!», или я таки пошлю тебя к соседним сарацинам, они таких вот пухлощеких парней любят».

Бабы таки иногда дуры.

Гордыня, сомнение, ревность, что, а вдруг-таки родинка на попе в песне не ее, потребовали добавить в песню что-то, что бы только она поняла, что песня про неё, про Маргариту, а не про вражину Агнессу.

И нет бы Гильом написал что-то в стиле «с ветром в поле когда-то повенчана» каждая ж тёлочка думает, «ну точно про меня», так этот певец ртом не нашел ничего лучше, чем пропеть что-то в стиле «мне пришлось сказать, что я ебу другую, только что б меня не шлепнул муж-рогоносец», но с вставками в виде птичек, радуг и единорожиков.

И…

То ли графу песня не понравилась, то ли харя у Маргариты была слишком довольная, то ли граф решил, что пора переходит на рэп, запарили эти завывания...

Но, позвав еще раз на разговор тет-а-тет трубадура, он решил больше не играться в великсветскость.

И молча, тихо, по-средневековому, вырезал сердце, у слегонца удивленного Гильома, который даже не успел прошептать: «Что за нах…».

На этом граф не останавился, а глядя на сердце решил, «не выбрасывать же» (зачеркнуло), что будет пиздец, как смешно, приготовить это сердце трубадура-балагура в яблоках да каштанах и подать к столу, как раз время горячего подоспело.

Просто-таки Ганнибал Лектор, а не окситанских вельможа.

И даже собственноручно приготовил, так как любил куховарить, хобби у него такое было.

Разгоряченная да проголодавшаяся Маргарита на радостях и схомячила в одно лицо почти все изысканное кушанье.

И только вечером граф с особым цинизмом сообщил, что завтра, если не будет запориков, Маргарита сходит в свой фаянсовый горшочек сердцем любимого.

Маргарита поняла, что муж сейчас все равно ее шлепнет за половые сношения не по уставу, а, учитывая, что у него легкое ку-ку с головой, еще и сожрет.

И кинулась с башни замка, что бы хотя бы похоронили по-людски. А не с соусом бешамель подали.

Граф Маргариту похоронил честь по чести, и потом еще дважды женат был.

Вторая жена тоже странно пропала, говорят, что опять меломанка попалась, и трубадуров слушать любила.

А третья же, не будь дурой, сказала, что глуховата от рождения, куда больше любит поесть и мужу спинку почесать, чем заунывную музыку слушать, и прожила с графом долго и счастливо.

Морали не будет.

И так текста много получилось:)

На фото обессердеченный трубадур.