Яната Попович

Мои отношения с фильмами Висконти не сложились с первого просмотра.

А начала я их смотреть ещё будучи подростком, как и фильмы другого великого итальянца. Который для меня стал просто таки олицетворением всего итальянского кинематографа.

Это я, конечно, о Феллини.

Два мастера неореализма. Висконти и Феллини. Аристократ и выходец из толпы. Узкозапястный и толстокостный. Любитель томных юношей и любитель роскошных женщин. Два друга. Два творца.

Два бесспорных гения.

Но первый мне казался слишком уж театрально-кукольным, очень уж застывшим, в то время как второй виделся мне именно художественно живым, без сублимаций.

И только тут, на Искье, после посещения дома Висконти, увидев его семейные фотографии, эти виды из окна, уловив мелодику и ритм жизни на этом острове, и пересмотрев ночью "Смерть в Венеции", я поняла насколько тогда ошибалась.

Как подросток я не уловила тогда того тонкого символизма. Той утонченной сказки, которыми полон кадр Висконти. Полон красок будучи черно-белым. Полон объема без новомодного 3D.

Аристократичность и утончённость самого Висконти считывается в каждом его фильме.

Каждый отдельный кадр - высокохудожественная фотография - нет ни одной лишней детали, идеальные полутона и подсветка.

Можно напечатать раскадровку всего фильма и продавать как альбом великого фотографа. Или как сказки в картинках для детей и взрослых.

Только посетив этот остров, я понимаю, почему и после смерти великий мастер не захотел его покидать. Согласно его завещанию он похоронен тут же. Под непримечательным огромным вулканическим камнем не на кладбище, а в саду диких миртовых деревьев.